3 Каблуки ее туфелек уперлись в бордюр, говоря лисе о том, что дальше отступать некуда. Голова ее кружилась, а глаза застилала пелена горьких слез.— Тогда освободи моего сына! — зарычала леди Броган, половина ее лица покрылась черной чешуей, выдавая бушевавшие в ней чувства. — Я проклинаю тебя, Келейр Тайернак! Как мать, чье дитя ты посмела украсть, я лишу тебя всего, чего ты лишила меня!Жар — первое, что ощутил он, поднимая взгляд на стены замка. Жар, который разлился по телу лавой, накрывая сознание жгучей волной и вырываясь отчаянным криком. Как белая птица, Келейр так ясно была видна, но не взмывала к чистому небу — земля принимала ее в свои объятия. Как он обратился, Рейн не помнил. Он понесся к башне, зная, что не успеет вовремя, но до боли в крыльях спешил.