– Я вот эту одёвку хочу.
– Это ночная рубаха, – пояснял я, ломая голову и вспоминая, что шептал про это мой внутренний толмач.
– Ну, так я и буду ночью ходить. А как люди не мёрзнут в этом ночью на улице?
– Это не для улицы.
– А вон те бечёвки на чреслах зачем? – не унималась Гореслава.
– Ты вообще ничего не помнишь?
– Я это и не знала никогда. Тело что-то помнит, что-то нет. А это я не знаю.
– Это трусы, – со вздохом ответил я, – по уму должны быть одёжкой, но у женщин всё не как у людей