я думаю, что, когда я буду умирать, - если я буду в сознании, - я вряд ли узнаю что-нибудь новое, и уже
теперь, мне кажется, я мог бы описать свою смерть - этот постепенно
стихающий шум жизни, это медленное исчезновение цветов, красок, запахов и
представлений, это холодное и неумолимое отчуждение всего, что я любил и
чего больше не люблю и не знаю. И оттого, что это состояние было мне так
знакомо, происходили, надо полагать, все вещи, которые были противоречивы,
но одинаково характерны для моей жизни: сравнительное равнодушие к
собственной судьбе, отсутствие зависти и честолюбивых стремлений и, наряду с
этим, - бурное, чувственное существование и глубокая печаль потому, что
каждое чувство неповторимо и возвратное его, столь же могучее, казалось бы,
движение, находит меня уже иным и иначе действует, чем это было год или
десять лет, или десять дней, или десять часов тому назад.
Иногда, после такого очередного припадка, я впадал в почти мертвенное
душевное состояние, и тогда я нередко сутками лежал у себя в комнате, не
выходя из нее, ничего не видя и ничем не интересуясь; потом я погружался в
глубокий, каменный сон, и проснувшись, снова начинал жить, как раньше.