К ясности этой стремились многие инструменты, но — безуспешно. Неудачи их придавали звучанию некую человечность. А мир человечности — это мир потерь, разбитых надежд, первородного греха; мир, вечно молящий о милосердии, понимании и сострадании… Нет, такой мир — не для нее.