— Сменить епископа на кафедре просто так нельзя, — тихо заговорил брат Семион. — Как сказал аббат: не чулок авось.
— Что, и причин нет таких, чтобы епископа нового поставить на кафедру? — Волков снова начинал наливаться своей холодной угрюмостью.
— Так и нет, господин.
— Может, уличить его в содомии? Сдаётся мне, он из этих.
Тут брат Семион даже засмеялся:
— Что вы господин, что вы, то грех малый, в среде церковной совсем незлой, епитимью наложит духовник и всё, да и епитимья буде нетяжкой.
— Может, сказать, что он к детям склонен? Что он к мальчикам из хора охоту имеет?
— Нет, это тоже лёгкий грех. Дело то обычное. С кем не бывает.
Волков посмотрел на него чуть удивленно, но не это волновало кавалера сейчас:
— Ну может тогда он деньги ворует, из десятины лишнего много себе оставляет.
— Вот! — оживился брат Семион. — Вот это уже зло тяжкое!....