Избыток благородства на мозг давит, подталкивая к подвигу.
— Прости, — сказал Эль как-то так, что я его простила и тотчас расплакалась. Нет, не от обиды или страха, хотя, конечно, демон, лич и крысиные полчища, обжившие твой подвал, — та еще причина для страха. Я же разревелась от облегчения.
Я улыбнулась, этак виноватенько, как на зачете у нашего недоброго мастера Грауберга, славившегося своею занудностью и просто-таки принципиальным нежеланием признавать, что и у женщины могут иметься мозги. Поговаривали, что нежелание это являлось естественным следствием неудачной женитьбы, но… в общем, чтобы сдать Грауберга следовало улыбаться и притворяться дурой. И чем дурнее, тем оно лучше.
Я не согласна. В бочку. Мало того, что помирать, так еще и смерть на редкость идиотская: захлебнуться рассолом демонической капусты.
Убивать людей, конечно, нехорошо, но… и умирать во имя человеколюбия как-то, по меньшей мере, неправильно, что ли?
Полетит мир в пропасть? Пускай... главное, банку с медом в руках удержать. Небось, с медом и в пропасти жить можно.
Раньше я капусту в пирожках недолюбливала, было в этом что-то донельзя подлое, ищешь мясо, а тут тебе вареные капустные листочки.
А что, муж у меня, хоть и тощий, но теплый. Что еще осенью надо?
— Ты не думай, я обращалась к целителям.
— И что они? — судя по тону, целителям Эль заранее не верил.
— Да ничего...
Мне под нос сунули высокую кружку, от которой терпко пахло травами. Тут же появился горшочек с медом, и ложка.
— Меньше работать, больше отдыхать... нервничать еще нельзя...
...так себе рекомендации для практикующего некроманта.
— Ты только… больше не пропадай, ладно? А то я маме пожалуюсь. Твоей.
Эльфа передернуло.
Ага… вот и от матери эльфячьей польза.