Ведь не знал же я, господи, что она такая большая!.. Но я ее все равно одолею, - сказал он. - При всей ее величине и при всем ее великолепии. "Хоть это и несправедливо, - прибавил он мысленно, - но я докажу ей, на что способен человек и что он может вынести".
Он лежал, прислонившись к изъеденным солью доскам, и изо всех сил старался отдохнуть. На небе показались первые звезды. Он не знал названия звезды Ригель, но, увидев ее, понял, что скоро покажутся и все остальные и тогда эти далекие друзья будут снова с ним. - Рыба - она тоже мне друг, - сказал он. - Я никогда не видел такой
рыбы и не слышал, что такие бывают. Но я должен ее убить. Как хорошо, что
нам не приходится убивать звезды!
После обеда Пустяков ходил по всем комнатам и показывал барышням орден. На душе у него было легко, вольготно,<...> «Знай я такую штуку, — думал он, завистливо поглядывая на Трамбляна, беседовавшего со Спичкиным об орденах, — я бы Владимира нацепил. Эх, не догадался!»
Только эта одна мысль и помучивала его. В остальном же он был совершенно счастлив.
Трамблян нерешительно протянул правую руку к бутылке и... о, счастье! Пустяков увидал на его груди орден. И то был не Станислав, а целая Анна! Значит, и француз сжульничал! Пустяков засмеялся от удовольствия, сел на стул и развалился... Теперь уже не было надобности скрывать Станислава! Оба грешны одним грехом, и некому, стало быть, доносить и бесславить...
На груди сверкал золотом и отливал эмалью чужой Станислав.
«Как-то и уважения к себе больше чувствуешь! — думал учитель, покрякивая. — Маленькая штучка, рублей пять, не больше стоит, а какой фурор производит!»
Нет плохих наций, Никита, есть плохие люди.
Не может человек пропасть среди людей. Пусть недоучка, пусть без документов — но человек же! А человек должен быть кому-то нужен.
— Спасибо. — Помолчав, он откашлялся и, ровно бы оправдываясь, добавил: — Одно время совсем забывать стали о нашем брате солдате. Вроде бы сполнил он свое дело — и с возу долой! Вроде бы уж и поминать сделалось неловко, что фронтовик ты, окопный страдалец. Награды перестали носить фронтовики, по яшшыкам заперли… Это как пережить нам, войну заломавшим? Это ведь шибко обидно, Алек Митрич, шибко обидно…
Так уж, видать, на роду написано человеку — к совершенству и открытиям через беды и потери…
Повидавший голокаменные астероиды, пыльные, ровно бы выжженные напалмом, планеты, без травы, без деревьев, без речек, без домов и огородов, он один из немногих землян воочию видел, как бездонна, темна и равнодушна безголосая пустота, и какое счастье, что есть в этом темном и пустом океане родной дом, в котором всем хватает места и можно бы так счастливо жить, но что-то мешает людям, что-то не дает им быть всегда такими же вот едиными и светлыми, как сейчас, в день торжества человеческого разума и праздника, самими же людьми сотворенного.