От таких вопросов, внезапных, как кусок известки в чашке утреннего кофе, я едва не споткнулась.
... могла поспорить: спроси офицера, что он думает о своих служащих, Торкр наверняка ответит, что думает не о, а за них.
Зачет мне нужен был до смерти. Желательно смерти не своей.
Я промолчала, решив, что заговорю тогда, когда мои мысли станут хотя бы немного цензурными, этичными и политкорректными.
Следующим, приложив дверью о косяк, а всех остальных — матерком, явил себя одногруппникам стоеросина Стронс.
дама того возраста, когда женщина уже всегда права, но ещё не деспотична
— Кстати, о вечном. — Я ничуть не смутилась. — Вечно ты невыспавшийся. Дай своему организму хоть раз удивиться — ляг в постель не с рассветом. И вообще, отдохни как следует!
— Пап, ты сегодня хотя бы завтракал?
И, увидев, как серьезно он задумался, поняла: нет. Совсем нет. И, не дожидаясь ответа, укоризненно добавила:
— Тогда пошли ужинать.
Лучше выслушать все сейчас, пока папа хоть и злой, но зато сонный. С утра же он будет бодр, полон сил и нерастраченной ярости… И вся его кипучая энергия уйдет на меня.
Он, когда работает, ничего и никого вокруг не замечает. Ни часов, ни людей, ни даже взрывов.