Если в жизни стало туго, посмотри на рожу друга.
Эти зубцы странным образом волновали Тима — вот бы увидеть, что за ними, что там за мир… Всем своим нутром парень ощущал, что это очень, очень важно для него. Он сам не мог объяснить, почему так хотел туда попасть. Все, что было раньше — отец, дом на Солнечной, тренировки в спортзале, вражда с Алексом и даже Селестина, — все отступило на второй план перед этим желанием.
А что, если Луна не такая уж Хищница, какой представляют ее астры? Если присмотреться, то лунный свет, струящийся по крышам городских домов, кажется мягким и нежным, рассеянным, печальным… Слабым. Словно бледный призрак Солнца, несколько часов назад исчезнувшего за горизонтом.
На каком-то из поворотов его догнал Морж.
— Девки так и липнут, — укорил он, весело сверкнув глазами. — Хоть бы делился!
- Давай обойдёмся без флирта.Мы оба прекрасно понимаем,что наши желания совпадают.
- Извини,но если хочешь без флирта,не подставляй такие шикарные фразы.
Селестина не выдержала и рассмеялась.
Рядом то и дело мелькали серебряные и золотые лица, и это придавало игре особенный таинственный оттенок, словно сюда слетелись призраки со всего мира.
Золотые и серебряные драконы исчезли. Зато в небе появились три ослепительно-белых дракона. Их полет казался плавным и грациозным, словно они играли в необычную игру: драконы то кружились в едином вихре, то разлетались в стороны, то вновь сближались, соединяясь в причудливые фигуры, ярко сияющие в ночном небе.
Для двуликих Дерево Ночи воплощало смысл их ночной жизни на Земле, считалось оберегом, деревом жизни, сотканным из двух энергий — звездной и лунной, — с корнями, далеко уходящими в землю.
И все-таки этот стеклянный лес, таинственно мерцающий в свете огней, оказывал гипнотическое действие. Вся команда разбрелась по залу, и Тим неожиданно остался один. Какое-то время он бродил между деревьев, восторженно прислушиваясь к тихому, чарующему звону листьев — шум зала постепенно удалялся, замирал где-то вдали… Словно Тим вообще остался один в этом странном месте. Этот лес почему-то напомнил ему двуликую долину, и Тим вдруг с удивлением понял, что в его сердце поселилась острая тоска.
Алекс был последним. Содрогаясь от омерзения, Тим пожал ему руку и все-таки не выдержал — посмотрел в глаза.
И напоролся на знакомый, изучающий взгляд.