Милли

Вежливость — наше все, всегда и везде. Особенно если готовишь за спиной пакость. И пусть спина — моя собственная.

— Дэй, у тебя нет ни совести, ни стыда.
— А зачем мне это лишнее и ненужное?

…Подруга в совершенстве владела приворотным искусством пирожков и салатов.

…Я была из тех, кто ради спасения мира не готов жертвовать своими близкими, а вот всем миром ради их спасения — да.

Распрощались мы с Катафалком тепло… Ну если так можно назвать мое горячее желание согреть Катафалка до глубины души и мозга костей на инквизиторском костре.

То, что нас не упокаивает, делает нас сильными, опасными, циничными… неврастениками.

Этот преподаватель обладал уникальным даром, которому позавидовали бы лекари. Он умел преотлично мотать нервы, тянуть жилы, пить кровь, выедать мозги чайной ложечкой — в общем, расчленять без анестезии.

И вообще, сам Стейн мне напоминает… шахматы! Вот! С ним вечно я куда-то хожу, в смысле езжу, бегаю, прыгаю… он постоянно пытается проанализировать сложившуюся ситуацию, чтобы избежать засады, а в итоге наших совместных усилий — один мат!

…Я поняла, что запала ему. Только не в душу, а в печенки, где и сижу с самого начала стажировки.

Этот рыжий двуликий был из той породы гадов-жизнелюбов, которых обещаешь за их фонтанирующий позитив сжечь на костре, а они кричат: «Ура! Ну наконец-то появится откуда прикурить!»