Милли

Как говорил Катафалк: свернутая шея не освобождает вас от зачета, а курсовую вы обязаны защитить, даже если она успела за семестр превратиться в ваш некролог!

…Тролль махнул рукой в духе «не крути мне мозги на эти ваши женские уточнения, как на щипцы для завивки, я и без тебя кучеряво рассуждаю».

Я же в ответ прошлась по его атлетической фигуре. Выразительно так кривясь напоказ. Словно на рынке подержанных чабилей наткнулась на впечатляющий рыдван. Ну такой, про который говорят: машина — огонь (потому как замыкает и искрит даже с заглушенным двигателем), заводится с пол-оборота (но только с толкача), движок — натуральный зверь (жрет прорву магии, урчит и с места не трогается). В общем, такой машине ремонт не понадобится (ибо бессмысленно).

…Я посчитала, что лучшее для меня сейчас — это обогатиться. Причем сразу золотом. Ведь именно к нему, как известно, приравнивают молчание.

Отец всегда говорил: «У семи нянек дитя будет с гиперопекой. А она — ржа, которая разъедает характер». А папа, как истинный магомеханик, был сторонником антикорозийных мер.

Я усилием воли заставила себя посмотреть выше. На литые плиты нагрудных мышц, бронзовую кожу, татуировку в виде вязи рун, которая располагалась чуть выше правого подреберья.
В эту секунду я понимала мужчин, которых от глубин внутреннего мира легко отвлекает не менее глубокое декольте.

Отец мне всегда говорил: собеседника перебивать невежливо. Особенно хуком в челюсть. Правда, потом па добавлял про очень хочется и разводной гаечный ключ.

…Я поняла, что если у нормального человека есть пять чувств: зрения, обоняния, осязания, слуха и вкуса, — то у меня еще и шестое — полного офонарения. Это когда жизнь бьет ключом. Причем разводным. По голове. И ни разу не промахиваясь.

…Мне показалось, что Стэйн не матерился лишь по той причине, что новых бранных слов еще не подвезли, а старые, которые он обычно использовал, просто не справлялись с текущей ситуацией…

…Если пациент настойчиво хочет остаться в этом мире, то помешать ему даже врачевание бессильно, не то что какая-то там смерть.