Из воды на меня смотрел уставший от жизни старик, в котором не теплилось даже надежды. Изможденное, обветренное, обзаведшееся у рта горькими складками лицо. Бескровные губы. Выцветшие, будто от яркого солнца, глаза. Равнодушный взгляд. Однако в равнодушии имелась и своя прелесть: оно не давало вспоминать, спасало от опасных эмоций и не позволяло рвать на части израненную душу.