Ульрих был столь уверен в своей правоте, что мне в руки захотелось взять лопату, а уж для чего... Поправить корону или сразу закопать этого га... гения. Разберусь по ходу пьесы.
Мне в силу финансовой стабильности (у нас в семье стабильно не было денег) вояжи не грозили.
Я пролежала пластом в каюте всю неделю, что длилось путешествие. А еще поняла, что у меня дикая морская болезнь. И стала избегать не только палуб, но и пирсов. А заодно и набережных по возможности.
Я, в этот момент пригубившая чай, тут же поделилась напитком с дорогим пиджаком Грейта, щедро оросив его.
– Не привык лицемерить, поэтому не могу сказать, что рад знакомству… – начал Ульрих.
– Не переживайте, это взаимно, – не удержавшись от шпильки, перебила я...
– Рад, что у нас есть хоть что-то общее. Значит, есть шанс договориться.
Вот бывает любовь с первого взгляда. А между мной и Грейтом случилась тоже взаимная. Только неприязнь.
Нас разделяли стол, разница в возрасте и социальном положении, а объединяло взаимное раздражение.
Предельно осторожно встала с постели, по опыту зная, что одно неловкое движение – и я снова окажусь в плену подушки и простынок. Еще и организм-предатель уверял: еще пять минуточек – и он точно-точно выспится…
По ощущениям, едва я смежила веки, тут же зазвонил будильник. Приоткрыла один глаз. Стрелки и циферблат явно врали. Не могло же так быстро наступить семь! Только-только же был всего час! Какие-то все же неправильные эти зимние ночи. Вопиюще короткие… Или это я так быстро сплю?
Во врачевательских целях этот образ можно было точно использовать! Причем с успехом. Лечить запор, заикание, осветлять волосы до равномерной седины…