Но никто не признался. А у Стаси зачесалось под лопаткой, но сразу перестало, как только ей на голову поставили чью-то сумку.
- Осторожно! - сказала мама. - Там ребёнок.
- Где? - удивилась тётенька с сумкой.
- Внизу, - пояснила мама. - Под вашей сумкой.
- А зачем вы его туда засунули? - возмутилась тётя. - Он мне мешает.
- Мне иногда тоже, - вздохнула мама и спасла Стасю из-под сумки.
- Не лягайся, - сказала мама. - Я и так еле стою на одной ноге.
- Почеши мне коленку, - попросила Стася. - Вон ту, что около тебя.
Мама тоже не могла нагнуться и попыталась почесать своей коленкой Стасину.
- Ой, - сказала она. - По-моему, это не твоя коленка. Извините, я кого-то почесала.
- Ну что ты творишь с бедной кашей, зачем ты её размазываешь по тарелке? И стол весь в каше…
- Она горячая, - сказала Стася. И ещё я на ней ложкой цветочки нарисовала. Для красоты.
Хотя овсянку цветочками не исправишь…
- Совершенно холодная каша, - возразила мама.
- Тогда её надо подогреть, - обрадовалась Стася. - От холодной каши у меня горло заболит. Видишь, с краю в каше сосулька? Ага, и инеем покрылась…
- Ты знаешь, что такое садизм? - спросила образованная первоклассница Стася. - Это когда издеваются над ребёнком и заставляют есть овсяную кашу. Лучше бы шоколаду дала. Мать называется.
- Садизм - это заставлять бедную меня каждое утро тебя будить и заплетать косички, - вздохнула мама, расчёсывая Стаськины лохмы.
- Тапок нет, - проворчала она, шаря босой ногой по полу. - Они по ночам разбегаются. Наверное, пасутся. Или охотятся.
- Всё, - сказала мама. - Время кончилось.
- Вообще всё? - поинтересовалась Стася. - Конец света?
- Нет, до конца света ещё немного осталось, - утешила её мама. - А вот до начала урока…
- Меня нет, - пробормотала она. - Меня похитили инопланетяне.
- А пижаму оставили? - скептически спросила мама, тыкая пальцем в пижаму и в то, что в пижаме.
- Пижаму оставили, - сказала Стася. - Зачем им пижама, у них ног нет, одни усики.
- А ты им зачем?
- Такая хорошая Стася каждому пригодится, - и Стася, вздохнув, встала на четвереньки.
Продолжением стали откровенно насмешливые слова Риана:
— Все не так уж и страшно оказалось, да, Дэя? И в обморок только две женщины свалились, а ты мне всеобщий провал в бессознательность обещала.
Подняв виноватый взгляд на магистра, я пробормотала:
— Это потому, что я еще не сказала, что уже дала согласие на брак, а еще не упомянула, что ты, Риан, Первый меч империи, член ордена Бессмертных и племянник императора!..
Отец, видимо решивший, что с его дочери уже хватит на сегодня, подошел к магистру и дружелюбно сказал:
— Да я и сам могу представить вас, лорд Тьер! Уважаемые друзья, это…
Риан оборвал его холодным тоном:
— Боюсь, ваша осведомленность оставляет желать лучшего, мастер Риате, да, Дэя?
Вот теперь и папа пристально посмотрел на меня, как, впрочем, и все присутствующие.
И отец смотрел, смотрел, а потом:
— Лорд?! — удивленно выдохнул он.
— Тьер, — покаянно созналась я.
— Тьер?! Лорд-директор Тьер? — переспросил отец.
Я молча кивнула.
Я хотела бы хоть что-то ответить. Хоть как-то… а не могла сказать ни слова. Нелепость всей ситуации, откровенный испуг и… в результате я лишь открыла рот и вновь закрыла его.
Но кое-кому уже и ответа не требовалось.
— Лорда-директора, значит, да? — Риан стремительно вошел в дом и дверь за собой закрыл…
Да так закрыл, что дверь сломалась и повисла на петлях грудой досок. Магистр этого даже не заметил. Он, казалось, видел только меня.
— А не уделите ли вы, «адептка Риате», несколько мгновений вашему «лорду-директору»?! — прошипел он.