Мои цитаты из книг
"...никакое благодеяние не бывает безнаказанным..."
«Мир надоел богу, как плохой театр, где труппа заносчива и бесталанна, хор молчит, а ступени жертвенника вечно в крови. Поэтому бог давно сюда не заходит». Так говорит Морас, герой романа, написанного двадцать лет назад, но звучащего теперь как предостережение. Это книга о плавании в чужих, запретных водах, дневник человека, уверенного в том, что свободная мысль, а значит, и жизнь возможны только вопреки, все остальное – лишь химические процессы. Это роман-путешествие, где герои участвуют в...
Плохо рассказанные воспоминания изменяют прошлое, а плохо придуманные - будущее.
«Мир надоел богу, как плохой театр, где труппа заносчива и бесталанна, хор молчит, а ступени жертвенника вечно в крови. Поэтому бог давно сюда не заходит». Так говорит Морас, герой романа, написанного двадцать лет назад, но звучащего теперь как предостережение. Это книга о плавании в чужих, запретных водах, дневник человека, уверенного в том, что свободная мысль, а значит, и жизнь возможны только вопреки, все остальное – лишь химические процессы. Это роман-путешествие, где герои участвуют в...
у всех свои покровители божественные есть, у всех: у воров и путников - меркурий со змеиным жезлом, у проституток - фаллоголовый приап, у дагонских колдунов - бледный лис йуругу, у сладострастников - иштар со стрелами, а у писателей нет никого, разве что скучноватый иоанн-богослов
и поделом, боги не покровительствуют тем, кто с ними разговаривает
«Мир надоел богу, как плохой театр, где труппа заносчива и бесталанна, хор молчит, а ступени жертвенника вечно в крови. Поэтому бог давно сюда не заходит». Так говорит Морас, герой романа, написанного двадцать лет назад, но звучащего теперь как предостережение. Это книга о плавании в чужих, запретных водах, дневник человека, уверенного в том, что свободная мысль, а значит, и жизнь возможны только вопреки, все остальное – лишь химические процессы. Это роман-путешествие, где герои участвуют в...
В детстве у меня был любимый звук - нажимаешь педаль у отцовского пианино, не касаясь клавиш, только педаль, и оно будто вздыхает, хрипло, как старая собака, но это надо делать рукой, только рукой, то есть надо быть очень маленьким и сидеть на полу.
«Мир надоел богу, как плохой театр, где труппа заносчива и бесталанна, хор молчит, а ступени жертвенника вечно в крови. Поэтому бог давно сюда не заходит». Так говорит Морас, герой романа, написанного двадцать лет назад, но звучащего теперь как предостережение. Это книга о плавании в чужих, запретных водах, дневник человека, уверенного в том, что свободная мысль, а значит, и жизнь возможны только вопреки, все остальное – лишь химические процессы. Это роман-путешествие, где герои участвуют в...
истинная нелюбовь бывает только после любви
«Мир надоел богу, как плохой театр, где труппа заносчива и бесталанна, хор молчит, а ступени жертвенника вечно в крови. Поэтому бог давно сюда не заходит». Так говорит Морас, герой романа, написанного двадцать лет назад, но звучащего теперь как предостережение. Это книга о плавании в чужих, запретных водах, дневник человека, уверенного в том, что свободная мысль, а значит, и жизнь возможны только вопреки, все остальное – лишь химические процессы. Это роман-путешествие, где герои участвуют в...
фелипе пишет, что я пришел в себя, но я, кажется, пришел в кого-то другого
«Мир надоел богу, как плохой театр, где труппа заносчива и бесталанна, хор молчит, а ступени жертвенника вечно в крови. Поэтому бог давно сюда не заходит». Так говорит Морас, герой романа, написанного двадцать лет назад, но звучащего теперь как предостережение. Это книга о плавании в чужих, запретных водах, дневник человека, уверенного в том, что свободная мысль, а значит, и жизнь возможны только вопреки, все остальное – лишь химические процессы. Это роман-путешествие, где герои участвуют в...
и другие возможности, которые мы все время видим краешком глаза, как видят соседа в купе, не вступая в ненужный разговор, и слышим, как слышат нелепую ссору в бистро, помимо своей воли, - все эти люди, так и не полюбившие нас до самой смерти, города, где мы не вдыхали кофейной горечи или дымка от сожженных листьев, кроны деревьев, куда мы не забирались, чтобы болтать ногами и глядеть сверху вниз, священные ямки, в которые мы не закладывали пуговиц и мертвых бабочек, слова, так и не произнесенные вслух, но напрягающие горло, да что там говорить, вся не коснувшаяся нас ойкумена, весь этот воздух, которым дышат, не задумываясь, - вот предмет для смертельной зависти
ад - это другие? да нет же, милые, ад - это другие возможности
«Мир надоел богу, как плохой театр, где труппа заносчива и бесталанна, хор молчит, а ступени жертвенника вечно в крови. Поэтому бог давно сюда не заходит». Так говорит Морас, герой романа, написанного двадцать лет назад, но звучащего теперь как предостережение. Это книга о плавании в чужих, запретных водах, дневник человека, уверенного в том, что свободная мысль, а значит, и жизнь возможны только вопреки, все остальное – лишь химические процессы. Это роман-путешествие, где герои участвуют в...
"...малая печаль говорит и кричит, большая - безмолвна..."
«Мир надоел богу, как плохой театр, где труппа заносчива и бесталанна, хор молчит, а ступени жертвенника вечно в крови. Поэтому бог давно сюда не заходит». Так говорит Морас, герой романа, написанного двадцать лет назад, но звучащего теперь как предостережение. Это книга о плавании в чужих, запретных водах, дневник человека, уверенного в том, что свободная мысль, а значит, и жизнь возможны только вопреки, все остальное – лишь химические процессы. Это роман-путешествие, где герои участвуют в...
Биография мужчины - это его женщины, остальное - факты жизни.
«Мир надоел богу, как плохой театр, где труппа заносчива и бесталанна, хор молчит, а ступени жертвенника вечно в крови. Поэтому бог давно сюда не заходит». Так говорит Морас, герой романа, написанного двадцать лет назад, но звучащего теперь как предостережение. Это книга о плавании в чужих, запретных водах, дневник человека, уверенного в том, что свободная мысль, а значит, и жизнь возможны только вопреки, все остальное – лишь химические процессы. Это роман-путешествие, где герои участвуют в...
Наука — это дерьмо, которому снится, что оно Господь Бог.
«Мир надоел богу, как плохой театр, где труппа заносчива и бесталанна, хор молчит, а ступени жертвенника вечно в крови. Поэтому бог давно сюда не заходит». Так говорит Морас, герой романа, написанного двадцать лет назад, но звучащего теперь как предостережение. Это книга о плавании в чужих, запретных водах, дневник человека, уверенного в том, что свободная мысль, а значит, и жизнь возможны только вопреки, все остальное – лишь химические процессы. Это роман-путешествие, где герои участвуют в...