Уже позже, когда полиция выясняла, откуда у старухи Пудовкиной взялся карабин, оказалось, что домик Елизаветы Архиповны просто нафарширован оружием. Как если бы кум Тыква собирался вести небольшую партизанскую войну против классово чуждого синьора Помидора.
– Тебе, бабка, зачем столько огнестрела? – поинтересовался новый участковый
– А от воров, – прищурилась Елизавета.
– Да что у тебя, гробница египетская? Кто к тебе полезет?!
– Гробница не гробница, – огрызнулась Елизавета Архиповна, – а твои мозги смогу через нос крючком вынуть! Ежели найдется что вынимать.
При этом Алла Игнатьевна излучала лишь добро, свет и радость. Отчего они вызывали у близких гнев, боль и состояние, близкое к аффекту, объяснить не мог никто.
Елизавета Архиповна терпеть не могла животных. Забравшихся в палисадник кошек метко окатывала ледяной водой. «Спасибо, что не кипятком!» – благодарили понятливые кошки, удирая во весь дух.
ни одно живое существо не заслуживает того, чтобы его кормили брокколи!
Старушка выращивала у себя брокколи?
– А ты полагал, она питается кровью младенцев и мясом девственниц?
Просто в нем сильна была детская вера в заклинание его матери: само рассосется. И чем тяжелее была ситуация, тем глубже верил Олег, что плохое рассосется, если очень напряженно и внимательно смотреть в сторону хорошего.
При всей абсурдности этого подхода он на удивление часто себя оправдывал.
Он хотел бы объяснить этому парню, что есть вещи, о которых думать нельзя, потому что когда не думаешь, их как будто нет. И это не побег от реальности и не попытка спрятать голову в бетон.
Он хотел бы объяснить этому парню, что есть вещи, о которых думать нельзя, потому что когда не думаешь, их как будто нет.
«Григория бросила очередная любовь всей его жизни, – расшифровал Илюшин. – Вот он и ходит смурной».
«Да какие это тайны! – с легким раздражением отозвался про себя Олег. – Так, секретики мелкие».